Для нас нехристианская педагогика — вещь немыслимая,
предприятие без побуждений позади и без результатов впереди. Всё, чем человек
как человек, может и должен быть, выражено вполне в божественном учении, и
воспитанию остаётся только прежде всего и в основу всего положить вечные истины
христианства. Оно служит источником всякого света и всякой истины и указывает
высшую цель всякому воспитанию. Это неугасимый светоч, идущий вечно, как
огненный столб в пустыне — впереди человека и народов.
Не так полезно дать образование
сыну или дочери, преподавая им внешние знания и искусства, посредством которых они
станут приобретать деньги, как научить их искусству презирать деньги!.. Не заботься
о том, чтобы сделать сына известным по внешней учености и доставить ему славу, но
старайся, чтобы научить его презирать славу настоящей жизни, от этого он будет славнее
и знаменитее… Этому научаются не от учителей и не при пособии наук, а из Божественных
Писаний… Говорю это не с тем, чтобы запретить образование, но чтобы не привязывались к нему исключительно.
Ушинский
Константин Дмитриевич
О
нравственном элементе в воспитании
...
Необходимо чтобы светские лица, принимающиеся за воспитание, ...были не только
хорошие педагоги, но и истинные христиане по своим стремлениям и убеждениям.
Как только мы захотим отделить непереходимой гранью преподавание Закона Божия
от преподавания других предметов, то хотя преподавание различных предметов и
останется, но воспитание исчезнет. Современная педагогика исключительно выросла
на христианской почве, и для нас нехристианская педагогика есть вещь немыслимая
- безголовый урод и деятельность без цели, предприятие без побуждения позади и
без результатов впереди.
Можно
ли себе представить, например, сколько-нибудь сносного учителя грамотности,
который бы не коснулся религиозных истин, если только он не занимается одним
механизмом чтения, убийственным для детской головы. Мы требуем, чтобы учитель
русского языка, учитель истории и т.д. не только вбивали в голову своим
ученикам факты своих наук, но развивали их умственно и нравственно. Но на чем
же может опираться нравственное развитие, если не на христианстве? Если такое
отделение провести последовательно, то можно даже отцу и матери запретить
внушать религиозные истины своим детям. ...
...Поверьте,
что никакими эгоистическими расчетами не исчерпать потребностей души человеческой,
что много еще есть в ней непостигнутых влияний и не вполне раскрытых чувств,
которые долго ни одному психологу не удастся замкнуть в тесную рамку системы, и
что именно из этих-то непостижимо глубоких тайников души человеческой рождаются
и лучшие ее побуждения, и величайшие помыслы, и благороднейшие деяния, и те
произведения искусства и поэзии, которым дивится свет, не понимая, откуда они
могли родиться. Как часто мы встречали безумные усилия завалить эти живительные
родники, встречали рядом с удивлением к тем произведениям, которые из них
произошли. Посмотрите, откуда почерпнуты самые теплые, самые лучшие страницы
наших замечательнейших писателей; откуда вылились самые задушевные и
трогательные страницы в произведениях Пушкина, Тургенева, Аксакова, Гоголя?
Неужели из их общеевропейской, безличной образованности? ...
...Но не видим ли мы очень часто, к сожалению, что даже у
людей, на воспитание которых потрачено много забот, религиозные привычки и
жизненные убеждения диаметрально противоположны друг другу? Не попадаются ли у
нас даже между образованными людьми такие, которые слова лжи, лести и злобы,
выходящие из уст, считают ничтожным грехом в сравнении с куском скоромной пищи,
входящей в уста? Мало этого: в нас часто еще можно видеть какое-то тайное убеждение,
чудовищно противоречащее христианству, что исполнение тех или других
религиозных обрядов как бы уполномочивает человека на те или другие
возмутительные поступки и что строгое соблюдение постов, например, дает право
быть жестоким, гордым или разрешает человека на обман, казнокрадство и взятки.
Но возможно ли было бы такое, поистине языческое, убеждение, если бы человек
прочел, вполне сознательно, хотя одну страницу Евангелия и принял сердцем и
умом ее содержание? А наш народ, переставая есть скоромное в чистый
понедельник, разве не продолжает дня два или три опохмеляться водкой? А наши
буйные масляницы, в которые человек как бы старается запастись неумеренностями
всякого рода на весь Великий пост? Не приводят ли все эти дикие явления к той
мысли, что истинное, христианское воспитание Церковью и школой должно столько
же, по крайней мере, бороться против неверия, сколько и против суеверия и
идолопоклонства? ...
Все
это мы говорим здесь с той целью, чтобы показать, что истинная, добросовестная
наука, каковы бы даже ни были личные верования самого ученого, не только найдет
возможность построить народное образование на прочной основе нашей религии, но,
как величайшим сокровищем, как неисчерпаемым и уже существующим источником
нравственного и умственного развития, будет дорожить этой историческою основой,
столько же христианской, человечественной и художественной, сколько и народной.
